22-й выпуск Первой школы г. Магадана (1958 г.)

@_@_@_@_@_@_@_@_@_@_@_@_@_@_@_@_@_@_@_@_@_@_@_@_@_@_@_@_@_@_@_@_@_@_@_@_@_@_@_@_@_@_@_@_

Если у вас есть, что дополнить - рассказы о школе, снимки, имена тех, кто уже есть на страничке, где они сейчас, или вы нашли ошибку - напишите, исправим. Большинство фотографий можно увеличить до исходного размера и разрешения по клику мышки.

Фото из архива Владимира Олеговича Сергеева (Пьянкова).

Список 22 выпуска по классам			Учителя
10 "А" Айзенштейн Александр Акулов Юрий Аркулова Лариса Артамонов Леонид Афанасьева Таня Березин Слава Березина Виолетта Быковская Тамара Гайдамак Т. Глущенко Леонид Горшенина Лида Горшунова Тамара Дербаремдикер Борис Капранова Людмила Куликова Тамара Ляпцев Николай Матросов Игорь Недбайло Ляля Попкова Регина Романенко Валя Трубченко Валя Фалина Элла Чечик Роза Чернявский Владимир Шевченко Света Шибанов (Грудин) Лев Шишигина Ольга Щёткина Галя Юхина Таня Эйдензон Александр	10 "Б" Аланова Генриетта Алябьева Людмила Биндер Олег Винокуров Владимир Вуйцик Богдан Заливина Дина Изегов Валерий Кокина В. Кононова Любовь Крестова Г. Лутовинова Ольга Максимова Л. Мартыненко Арсен Павлова Ирина Павлюченко Наталья Плотниченко Светлана Пьянков Владимир Рослович Тамара Рудерман Эдуард Семёнов Эдуард Соломонов Виктор Слуцкая Светлана Сутягина Римма Титова Ольга Ушникова Галина Харина Людмила Черемисина Елена Чупеева Светлана Якимова Лариса	10 "В" Абдулевская Е. Ансеров Вячеслав Богомолова К. Бродский А. Вакулина Э. Волкова Татьяна Габерлах Л. Грамотник С. Гуреев В. Джаубаева Элла Драчёва С. Евангулова Марина Жук Алексей Жукова Д. Игнатова Людмила Кремнёва Татьяна Курнина Людмила Лебедюк А. Лехциева Элла Мартин И. Машков Александр Мирошниченко В. Рамзайцев Олег Спица Валерий Татькова Н. Трегубова Аля	Бажанова Людмила Федоровна - химия Бретёхина Римма Васильевна - русский язык и литература Бровкин Яков Иванович - черчение, рисование Бурмистрова Клавдия Андреевна - математика Бухин Абрам Михайлович - география Визенко Александра Григорьевна - учитель начальных классов Вильдяева Юлия Ивановна - физика Галкина Ольга Петровна - математика, директор Гоголева Вера Ефимовна - история Грудина Антонина Макаровна - учитель начальных классов Доценко Федор Федорович - труд Лозов Олег Петрович - физкультура Скребкова Мария Александровна - русский язык и литература Турченкова Дарья Кирилловна - английский Уржумцева Н.В. - библиотекарь Хорошева Ирина Васильевна - немецкий язык Яровиков Алексей Иванович - автодело (собрал вместе с ребятами грузовик со свалки и они потом на нем ездили)

 

Такими они были

4 "Д" класс

Фото из архива В.Соломонова

Верхний ряд: Гнилицкая Таня, Шестопалова Ира, Бор Тамара, Сутягина Римма, Плотниченко Света, Власенко Изида, Мингазеева Даня, Крупчан Люда, Бардин Вова.

Третий ряд: Ковалева Тамара, Старченко Валерия, Горб Валя, Шинкарева Наташа, Белокурова Нина, Никулина Алла, Санин Витя.

Второй ряд: Дроздова Валя, Черемисин Вова, Айзенштейн Саша, Соломонов Витя, Визенко Александра Григорьевна, Никитин Вадим, Вершинин Ким, Черемисина Лена, Гончаров Слава.

Сидят: Быков Юра, Ермилова Ира, Лутовинова Оля, Алябьева Людмила, Лушенкова Нелли, Аланова Гета, Максимов Юра.

Подписи на фотографиях содержат ошибки. Например: "Фото 4 Д, 2 ряд - вместо Аникеева - Никитин Вадим. Вадик Аникеев учился с нами только в 9 классе. 3 ряд не Титова Тамара, а Ковалева Тамара." - Г.Аланова.
 

5 "Б" класс

Фото из архива В.Соломонова

Верхний ряд: Соломонов Витя, Бардин Вова, Айзенштейн Саша, Санин Витя, Желтухин Вова, Эйдензон Саша, Бирюков Слава (в 4-м он был Гончаров), Быков Юра.

Средний ряд: Вуйцик Богдан, Гнилицкая Таня, Вансович Света, Старченко Валерия, Лутовинова Оля, Ермилова Ира, Мингазеева Даня, Черемисина Лена.

Сидят: Алябьева Людмила, Дроздова Валя, Осецкая Зинаида Филипповна (математика), Родионова Мария Петровна (ботаника, классный руководитель), Сутягина Римма, Бор Тамара.

Позже З.Ф. сменила фамилию на Ефимова. - М.А.

Римма Сутягина поправляет: Родионова Мария Ивановна.
 

6 "Б" класс

Фото из архива Г.Алановой. "Это я непроливашкой залила." - Г.А.

Верхний ряд: Старченко Лера, Айзенштейн Саша, Матросов Игорь, Пилясов Вова, Аланова Гета.

Средний ряд: Быков Юра, Плотниченко Света, Рослович Тамара, Власенко Изида, Лутовинова Оля, Вансович Света, Черемисина Лена, Бирюков Слава.

Сидят: Кононова Люба, Бор Тамара, Сивичева Любовь Ивановна (директор), Осецкая Зинаида Филипповна (математика, классный руководитель), Сутягина Римма, Шестопалова Ира.

"Скорее всего Ольга Петровна Галкина стала директором в 1955-56 году." - Г.А.
 

7 "Б". Прощаемся с Ириной Петровной Нефёдовой перед ее отъездом на "материк".

Фото из архива Г.Алановой

Первый ряд у окна, попарно, слева направо: Игорь Матросов - Соломонов Витя; Эйдензон Саша - Шестопалова Ира; Плясунова Лариса - Вансович Света; Плотниченко Света - Бор Тамара; Быков Юра - Коваленко Саша; Вершинин Ким.

Средний ряд: Бирюков Слава; Рослович Тамара - Черемисина Лена; Панасюк Валера - Айзенштейн Саша; Пилясов Вова - Аланова Гета; Бугаева Лиля - Лутовинова Оля; Кононова Люба - Ирина Петровна Нефёдова.

Третий ряд у стены: Старченко Лера; Сутягина Римма - Вуйцик Богдан; Титова Оля - Алябьева Люда; Ушникова Галя - не помню; Селезнёв Толя, Коробов Борис. Рядом Зинаида Филипповна Осецкая.

"В 7 классе к нам пришли второгодники - Селезнёв, Коробов и вот эта беленькая девочка, фамилию не помню.

В 5-ом-6-ом классах русский язык и литературу нам преподавала Ирина Петровна Нефёдова. Все ее вспоминают с большим уважением и любовью. В 7-ом кл. она вышла замуж и уехала в Питер. Долго писала нам письма, интересуясь каждым и давая советы." - Г.Аланова
 

10 "А" класс в кабинете химии.

Верхний ряд: ?, Ляпцев Коля, Афанасьева Таня, Айзенштейн Саша, Шевченко Света, Глущенко Леня, Недбайло Ляля, Березин Слава, Романенко Валя.

Средний ряд: Березина Виолетта, Юхина Таня, Артамонов Леня, Попкова Регина, Матросов Игорь, Горшунова Тамара, Дербаремдикер Борис, Горшенина Лида, Эйдензон Саша, Гайдамак Т.

Сидят: Чечик Роза, Аркулова Лариса, Капранова Людмила, Щёткина Галя, Скребкова Мария Александровна, Гоголева Вера Ефимовна, Бажанова Людмила Федоронва, Трубченко Валя, Фалина Элла, Куликова Тамара.

За спиной Лени Глущенко - вход в лаборантскую. Девушка слева вверху не подписана.

Скорее всего, фото переслал мне В.О.Сергеев.
 

Слово дочери Леонида, Ольге Турбасовой (Глущенко, выпуск 1982 года): Чертёж "Пересечение призмы и пирамиды" выполнен в туши учеником 10 "а" класса Глущенко Леонидом (выпуск 1958 г), принят Бровкиным Яковом Ивановичем. 1957 год. Почти 60 лет спустя выглядит как новенький. Бумага, тушь - без признаков старения. Советское качество, однако!

А здесь можно почитать воспоминания Леонида, в том числе и о школе.

Еще одни воспоминания, Генриетты Алановой "Пургою припорошенная жизнь": html, zip/pdf.
 

"Дети" об учителях:

Г. Аланова:

"Сила могучая - могучая сила!" - это выражение являлось высшей похвалой за выполненную на токарном станке деталь, за покрашенную коробочку, за обработанную напильником железку на уроках машиноведения, которые проводил Федор Федорович Доценко. Мы всей душой были привязаны к этому человеку. Проработав долгие годы на авторемонтном заводе, он сразу вписался в педагогический коллектив школы и стал нашим кумиром. Поздним вечером родители приходили забирать нас из школы, а мы все точили, пилили... Под руководством Федора Федоровича ученики старших классов сделали пристройку к школе на заднем дворе под теплицу, но в ходе строительства решили отдать эту постройку под механические мастерские. А начальником стройки был Юра Кулешов - наш комсомольский вожак. Отдельную теплицу построили позже, в каком году - не знаю.

В наше время учителя для учеников давали концерты. Запомнился великолепный дуэт Лизы и Полины из Пиковой дамы. Лизу пела сопрано Мария Александровна Скребкова, А Полину - мецо-сопрано физик Клавдия Андреевна Карасёва.

...Клавдия носила шляпку типа пилотки, покрытую хвостом чернобурки. Это было смешно и мы все подсмеивались до того, что вынесен был вопрос на родительское собрание. А мама Оли Лутовиновой предложила шляпку снять и одеть обычную зимнюю шапку, чтобы дети не смеялись. Моя мама пыталась меня устыдить, но увидев это безобразие-согласилась.

Учитель автодела Алексей Иванович Яровиков собрал с мальчиками и "поставил на ход" старый списанный грузовик. С тех пор уроки автодела проходили не только по теории, но и на практике: под наблюдением нашего учителя мы поочередно вели грузовик до 23-го километра. Зимой наши мальчики выезжали за город поближе к сопкам, где рубили ветки стланика для школьной елки, загружая ими кузов машины.

Наша замечательная Дарья Кирилловна Турченкова преподавала английский язык с 3-го класса. "Придете домой, возьмите тетрадку и десять раз напишите слово "a plate"..." В ответ мы дружно орали: "У нас нет тетрадки!" Дарья Кирилловна стучала по столу указкой и пыталась внушить нам: "Придете домой, возьмите газетку..." А ведь действительно, записав слово не менее десяти раз, его хорошо запоминали. Во всяком случае, с магаданским запасом знаний я очень прилично выглядела на фоне московских школьников - "хорошисткой" с преобладанием "пятерок". А с приобретением тетрадей было действительно трудно, и присылала мне их аж с "материка" Фаина Алексеевна Водзинская, моя первая учительница в Горьком.

Евгения Семеновна Гинзбург, человек несгибаемой воли, энциклопедических знаний и необыкновенного обаяния. Как-то я забыла в тетради шпаргалку с цитатами и сдала сочинение на проверку Евгении Семеновне. Опомнившись, побежала каяться. "Но ведь Вы ею не воспользовались, и оценку я не снизила" - таков был ее благородный ответ. Она всех нас звала на "Вы" - это возвышало. Мы поголовно стали писать стихи, и много читать. А какие литературные школьные вечера проводили! Письмо Татьяны читала Таня Афанасьева - забыть не могу. Ставили сценки из произведений Пушкина, Наташа Павлюченко играла роль барышни-крестьянки. А Ольга Шишигина, наша краса, танцевала испанский танец. Где же вы теперь, девчонки?

Совестью нашей был Абрам Михайлович Бухин, учитель географии. В школе он работал с 1936 года. Его уроки были очень интересными. Минут по пятнадцать мы путешествовали по карте, а он дополнял "путешествие" рассказами о соответствующей точке земного шара. Со старшими учениками он объехал всю Колыму, бывали они и на Чукотке, и на Камчатке. Это он еще первому выпуску нашей школы предложил в последний день каждого лета встречаться в Москве, в сквере у Большого театра. И сам Абрам Михайлович стоял на встречах у фонтана, обнимая и приветствуя всех, находя для каждого теплые слова. Встречи стали традицией не только для выпускников школы N 1, но и для всех колымчан - со всех городов, поселков и приисков трассы. Недаром вся Колымская трасса начинается с центральной улицы Магадана - Колымского шоссе, переименованного потом в проспект Ленина. Ежегодно на встречу приходили и продолжают приходить учителя и ученики, многие из которых к тому времени и сами стали родителями. Вот только, к сожалению, старшее поколение - наши родители и наши учителя - уже не приходят.

Школу в летние каникулы ремонтировали сами старшеклассники под руководством опытных мастеров. Может еще и потому мы любили свою школу, что своими руками шпаклевали щели в полах, красили окна и двери. Руководил работой Абрам Михайлович. Принимая своих питомцев 1-го сентября, школа сверкала чистотой. У входа стояли дежурные, проверяли чистоту обуви и чтобы никто не пронес кедровые орешки. Ах, кедровые орешки! Сколько мешков шишек собрали мы на склонах сопок, а потом сушили их и чистили - душистые, пахучие смолой.

Дозвонилась Соломонову Вите. Он твердо сказал, что в 5-ом классе классным руководителем была Родионова Мария Петровна - солидная симпатичная дама. А Ирина Петровна Нефедова была просто любимой учительницей. Значит я ошиблась, объясняя всеобщую привязанность к Ирине Петровне. Я же в 5-м классе с ними не училась, но к Ирине Петровне питала те же чувства что и класс, сразу как с ней встретилась в 6-м.

Леня Артамонов:

Время 8 - 9 классов совпало со строительством во дворе школы мастерской во главе с Федором Федоровичем Доценко. Мы строили само здание, потом затаскивали туда станки и инструменты. Вроде бы от безделья, но я надолго запомнил эти уроки и навыки. Лëва Грудин был таким же энтузиастом стройки, как и я, и мы часто виделись.

О Евгении Семеновне Гинзбург: В 9-м классе произошло новое событие и изумление - появилась новая учительница литературы. Это была серьезная взрослая женщина, страстно любящая русскую литературу. Она блестяще знала русскую литературу и тщательно прививала нам всем хорошее и почтительное отношение, что у нее удачно получилось. Мы питались только слухами о ней, о том, что она вышла из лагеря. И только через много лет, когда вышла ее книга "Крутой маршрут" мы узнали насколько тяжела была ее жизнь. В школе никогда разговоров об этом не было.

Леня Глущенко О Евгении Семеновне Гинзбург и Марии Александровне Скребковой:

В девятом классе у нас сменился преподаватель литературы. Если раньше нас донимали бесконечными образами и сравнительными характеристиками, а изучение произведения заканчивалось тем, что надолго отбивало желание брать в руки эту книгу, то с приходом Евгении Семеновны уроки литературы превратились в сказочное погружение в мир книги. Мы готовы были слушать Евгению часами, потом с упоением писали свои произведения. Увлечение литературой было настолько сильным, что я начал писать стихи. Это было невероятно! Увлечение стихами продлилось несколько лет и уже в вполне зрелом возрасте, полистав свои вирши, понял их настоящую ценность. Прав был Козьма Прутков "Если можешь не писать - не пиши!".

Олег Рамзайцев:

Ольгу Петровну Галкину уважали за принципиальность и строгость, да и преподавала она математику отменно, спасибо ей огромное.

Завуч Удя Давыдовна Ронис с ее резким голосом запросто могла зайти в мужской туалет, где мы с Валеркой Изеговым во время перемены часто курили один бычок на двоих и устроить разнос.

Такими они стали

Ляпцев Николай Николаевич

Профессор, кандидат архитектуры, член Союза дизайнеров, Союза архитекторов. Заслуженный работник высшей школы. Работает в Уральской государственнойя архитектурно-художественная академии (УралГХА, Екатеринбург). Заведует кафедрой дизайна среды.

Родился 12 августа 1940 г. в г. Свердловске. В 1958 г. окончил среднюю школу в г. Магадане. Работал монтажником на стройках, служил в Советской Армии в Польше и Германии. В 1968 г. окончил Уральский филиал Московского архитектурного института и был распределен на работу в тот же институт на кафедру основ архитектурного проектирования. В 1974 г. после успешного окончания аспирантуры Московского архитектурного института защитил кандидатскую диссертацию.

С 1974 по 1989 гг. работал на факультете архитектуры промышленных зданий и сооружений старшим преподавателем. С 1989 г. по настоящее время заведует кафедрой дизайна интерьеров и графики.

По результатам научной и проектной деятельности выполнено 32 учебно-методические и научные работы, получившие применение в педагогической практике. Под его руководством выполнено свыше 60 проектно-творческих и научных работ. Основные из них:

• научные рекомендации, проекты и проектные предложения по эстетической организации производственной среды механических заводов, заводов черной и цветной металлургии в городах Урала (Свердловск, Невьянск, Верхняя Салда, Михайловск, Миасс);
• проекты интерьеров общественных и административных зданий Екатеринбурга и других городов Урала (Онкологический центр в Екатеринбурге, международный сектор аэропорта "Кольцово", административный корпус "Свердловскавтодор", зона отдыха Белоярской АЭС, молодежный центр отдыха в Миассе и др.).

Источник найден Ирой Королевой (вып. 1976 г.)

Сергеев (Пьянков) Владимир Олегович

Поэт, член Московской городской организации СП России и МСПС.

Родился 01 мая 1940 г. в Москве. Женат, две дочери (одна от первого брака).

После школы - МХТТ, Московский Химико-технологический техникум, электрохимическое производство.

Служил в армии - 1961-1964 гг., ракетные войска.

Окончил Московский электротехнический институт связи (МЭИС).

С 1965 г. по 1993 г. работал в ЦНИИ Связи, большей частью старшим научным сотрудником. Аспирантура, предзащиту прошел, защищаться не стал, увлекся развитием темы. Результат: Гомологический ряд формул Эрланга.

С 1994 г. по 2000 г. до выхода на пенсию работал в консалтинговой фирме ТОО "ИСТС Лтд" генеральным директором.

Имеет полтора десятка авторских свидетельств на изобретения и такое же количество научных работ по тематике своей основной работы в отрасли связи. Был ведущим разработчиком ряда научно-исследовательских тем и оборудования связи, широко внедренных в производство и в эксплуатацию. Область научных интересов - теория телетрафика.

Окончил Высшие литературные курсы при Литературном институте им. А.М. Горького, чл. МГО СП России. С 2001 года - полномочный предствитель МОО СП Росии на лит.сайтах Интернета. Был советником МСПС (Международного Сообщества Писательских Союзов, правопреемника Союза писателей СССР), возглавлявшегося Сергеем Владимировичем Михалковым. В настоящее время - член Высшего художественного совета МСПС. Академик Академии духовного единства народов мира (общественная академия). Литературная специализация - поэзия.

Имеет публикации в журнале "Поэзия" и на Стихи.Ру.

Источник предоставлен самим В.О.

Воспоминания...

Леня Артамонов

Я прожил в Магадане малую часть своей жизни - 12 лет пока не закончил школу и потом еще год взрослым человеком. Так уж получилось. Последний раз был в Магадане в 1989 году. Я тогда увозил тело трагически погибшего там племянника - сына моей сестры Судя по тогдашним и теперешним ощущениям, по разговорам, по фотографиям, мне не нравится современный город - он расплылся, я бы сказал безобразно, по окрестным сопкам. Он стал каким-то другим для меня, захватывающим рельеф окрестности, нависающим над городом безликой маской Э.Неизвестного на 4-м километре. Это памятник жертвам сталинских репрессий, невольно приобретенный символ Магадана. Виновата ли нынешняя молодежь жить теперь с таким имиджем? Да и мы, жившие в городе в разгар этих репрессий и ни о чем не подозревавшие, как и большинство наших родителей, о том, что происходило на самом деле. Школы N 1 в которой я учился уже нет. Какому-то умнику пришло в голову, что наша 1-я школа на этом месте лишняя - и ее снесли. Совсем так, как это зачастую делается и в Москве. И вот мы, встречаясь теперь ежегодно в Москве с одноклассниками, понимаем, что никакое застолье не заменит общение в знакомых стенах школы, где известен каждый уголок, класс и каждое украшение. Но что поделаешь.

Семья Артамоновых - родители и я с моей старшей сестрой Марой, (она старше меня на 2 года, закончила нашу Первую школу в 1956 году) появилась в Магадане осенью, по-моему в ноябре-декабре 1945 года. Раньше мы жили не очень далеко от этих мест в Амурской области, в селе. Отец Тимофей Георгиевич был директором начальной школы, а потом, как я помню, был вовлечен на партийную работу. Это, видимо, и послужило поводом для разговоров с ним и последующего согласия на переезд в Магадан,т.к. сразу по приезду он попал в местный горком и далее пошел по партийной линии Таким образом в один из осенних дней мы погрузились на поезд, приехали в Находку и попали на пароходик, который назывался "Джурма". Это был обычный грузовой пароход без всяких кают. Там в твиндеке были оборудованы лежанки, похожие на нары, сидя на которых можно было плыть довольно спокойно. Так вот, мои первые воспоминания из тех времен относятся как раз к этому плаванию. Впервые увиденное море поразило. Погода была осенняя, но без всяких ветров, штормов и т.д. Обычные светлые солнечные не очень холодные дни. Мы проводили время в основном на палубе очень хорошо были видны Сахалинские берега и с другой стороны японские, а потом просто море со всех сторон. У борта плыли какие-то огромные рыбы то ли дельфины, то ли акулы. Я даже не могу вспомнить что и где мы ели, значит проблем с едой не было

И вот через 7-8 суток мы приплыли в Магаданский порт Нагаево. Далее все пошло своим чередом попали в так называемую "транзитку". Это за городом на 4-м километре, Потом переехали в город и попали в одну квартиру с новыми знакомыми Жаровыми. У них был сын Саша ровесник Мары, они потом учились в одном классе. Мы жили в этой квартире около полугода, а потом переехали в отдельную двухкомнатную в этом же доме с очень большими комнатами, в которой и прожили все остальное время. Это очень известный дом, который сейчас стал как бы символом Магадана, А в те времена и долгое время позже он был удобно расположенным красным кирпичным домом - на углу ул. Сталина и Колымского шоссе. Несколько позже ему наверху, на углу, приделали башенку, потом повесили часы, а еще немного позже оштукатурили и покрасили. Так что он теперь красуется на всех магаданских фотографиях.

Жизнь наша вольная быстро кончилась. Мама, Нина Семеновна, пошла работать воспитателем в детский сад и мы были туда же пристроены. Это недалеко от дома в сторону стадиона. Там был рядышком ДК профсоюзов. Это был нормальный садик и там я познакомился со старейшей теперь уже моей магаданской знакомой Светой Чупеевой. С тех пор я испытываю к ней большую симпатию.

Магадан тех времен был пыльный, неухоженный и без зелени. И везде были стройки. Около нашего дома часто проходили пленные японцы. Они строили или достраивали рядом с нами дом на Колымском шоссе. Шагали они непременно с красным флагом. Они делали из своего барахла какие-то маленькие поделки, и можно было у них выменять на что-то съестное, чем и пользовалось мелкое население дома.

На следующий 1946 год сестра пошла учиться в первый класс. Учиться пришлось и мне, т.к. она сидела за учебником или за азбукой, а мне сзади было все видно и оставалось только повторять буквы и слова. Таким образом к концу ее первого класса я выучился тоже читать, ну а дальше дело пошло своим чередом.

В 1947 году, по-моему осенью, мы стали свидетелями первого теракта в жизни. В порту Нагаево взорвался груженый взрывчаткой стоящий на рейде пароход. Мара была в школе, родители на работе , а я был послан в продовольственный магазин в нашем доме. Дело было в утренние часы. И вот, когда я был внутри, в магазине было совсем немного народу, раздался страшный грохот. В магазине слетела с опоры гардина на двери и больше ничего.. Народ в недоумении, пошли посмотреть за двери что же там случилось. И вот умные головы начали рассказывать, что рвануло это там в порту.Действительно, в той стороне над бухтой в ясном небе висело облачко Больше ничего ужасного не было видно. Масштабы стали проявляться позже. Мара пришла из школы с порезами на руке и лице. И не только она конечно. Взрывная волна дошла до города и школы и выбила те стекла, которые выходили на бухту. Позже появились родители и рассказали что в порту были разрушения и жертвы. Пароход стоял недалеко от берега и от него пошла на берег волна (как цунами) и смыла и снесла те сооружения, что были близко к берегу вместе с людьми. Так мы потом толком и не узнали как и почему это случилось. А остов корабля долго еще торчал из воды, а может быть и сейчас торчит вблизи берега.

В 1948 году настала моя очередь идти в школу.В школе я обнаружил нашу замечательную первую учительницу Антонину Макаровну Грудину. Она была замечательным добрым и душевным человеком и оставила память на всю жизнь. Обращалась с нами очень тепло и я не помню за все это время каких либо конфликтов, недоразумений.

В 1950 году нашему семейству предстояло долгое путешествие в Москву. Отец в это время учился в Высшей партийной школе в Москве. Мы поехали к нему в летние каникулы. Сначала на каком-то транспортном самолете до Хабаровска. Самолет без отопления и я помню, что было очень холодно Из Хабаровска на поезде по длинному пути через множество станций, разнообразие пейзажей с дорожной едой ощутили огромность страны. В Москве общежитие отца было в очень удобном месте, вблизи зоопарка и планетария и это было для нас большим волнением. Рядышком на площади Восстания строилось высотное здание, строящийся корпус МГУ тоже был виден. Вообщем Москва была велика и интересна. На Украине навестили маминого брата.Он жил среди кукурузных полей в очень живописном месте Мирная Долина. Рядышком был Краснодон, а мы все тогда были под впечатлением романа "Молодая гвардия" и, конечно, съездили туда. Музей уже был открыт и нам с родителями удалось все увидеть своими глазами одними из первых.

Возвращение в Магадан было длительным, т.к мы некоторое время прожили у родителей мамы у бабушки с дедушкой. Помню, что на станции в районе Свободного нас встретил дед на лошади и мы километров 20 ехали через лес до дома. Дедушка Семен Иванович ,был главным почтмейстером Дом у него был бревенчатый, рядом находилась школа Вот в ней мне пришлось учиться .две четверти до Нового года. Ребята там были очень хорошие. В меру удаленности от Москвы они никак не могли поверить, что я был в Кремле и в Мавзолее. Возвращались мы домой уже холодной зимой сначала на лошади, потом на поезде, потом на самолете.

Нельзя забыть, конечно, болезнь и похороны Сталина. На школе был вывешен огромный на три этажа во весь рост портрет Сталина. Люди ходили все заплаканные, независимо кто и как к нему относился. Понятно было, что страна на распутье и никто не может сказать, что там за очередным поворотом. В день похорон огромная масса людей собралась на главной площади. Время было уже позднее, все темно, но работали репродукторы, и то же самое-плач и слезы. Потом началась другая жизнь, хотя она поначалу ничем не отличалась от прежней.Летние каникулы, вернее часть каникул, проводили в пионерском лагере на 23 км. "Снежная долина". Это было отличное место, потому что защишено сопками от моря, там была другая растительность. В этом месте всегда было теплее, без туманов. Я уж не говорю об относительной свободе. И вот однажды мне ослепительно повезло. Собрали группу школьников из магаданских школ и решили отправить их в пионерлагерь под Владивосток. Мы попали туда со школьным приятелем Андреем Шмыгой и нашей учительницей Ириной Петровной Нефедовой. Андрей доучился с нами до 7-го класса, а потом уехал на материк. Некоторое время мы с ним переписывались.

Мы сели на пароход, уже настоящий пассажирский с каютами и поплыли на юг к теплому морю. Пионерлагерь был недалеко от Владивостока, 3-4 остановки на электричке, и рядом с морем. Это было настоящее южное теплое море со всякой живностью, рыбками и с первыми уроками плавания. Лес был тоже совсем незнакомый: пышный, с диким виноградом, с огромными красивыми бабочками. Мы звали их махаоны. Несколько раз мы ездили на прогулки во Владивосток. Город устроен весь на холмиках. Позже я сравнил его с Мурманском. Очень много было мелкой шпаны-карманников. Достаточно было несколько минут постоять в трамвае, чтобы их опознать. Путешествие назад получилось тоже шумным и красочным на настоящем пароходе.

После 8-го класса был еще один незабываемый эпизод. Группу ребят из школ отправили в трудовой лагерь на прииск Гастелло мыть золото. Из нашего класса было человек пять: я, Чернявский, Акулов, Матросов, Аникеев, Ляпцев и во главе наш художник Яков Иванович Бровкин. Это была очень тяжелая работа, мыли золото через бутары или обычными деревянными лотками. Все что намыли-сдали государству, как положено. Короче говоря, я горжусь, что видел как это делается, участвовал в этом процессе и это тоже мне в последствии пригодилось.

После этого трудового подвига нас отправили отдохнуть в дом отдыха Стахановец. Там были всякие кружки, занятия, в общем жили интересно и привольно. В этом возрасте мы, как и все мальчишки искали приключений. У нас были самокаты на коньках. Мы сбивались в дворовые команды и устраивали соревнования. Это было просто, потому что Колымское шоссе было вечером свободно: ни светофоров, ни машин, ни милиции. можно было в одном заезде доехать от ворот парка до Магаданки. Развлечением также была крыша нашего дома. Мы часто туда забирались по пожарным лестницам и подолгу проси живали то ли с лупой, то ли с какой резьбой И все было оттуда видно. Однажды Юра Акулов затащил нас в район 23 км. Там у него оказалась какая-то спортивная база, мы еле туда добрались. Было морозно, темно и холодно. Возвращались на второй день Дома, конечно, была взбучка.

По вечерам весь класс собирался на катке. Это были зимние игры. А по весне, как только сопки оттаивали, начинались походы по сопкам. Ведь там на каждой сопке наверху был устроен блиндаж. мы ходили и дальше аэродрома 13 км. Там тоже было много интересного: разбитые самолеты в том числе американские, другие интересные железки. А кроме того попадались прошлогодние ягоды, довольно вкусные. Летом мы часто приезжали к рыбакам на Веселую, оставляли у них велосипеды, а сами уплывали на лодках за угол. налево, потму что начинался отлив и раньше чем через пять часов приплыть назад было невозможно.

Вспоминаются поездки с родителями за грибами и ягодами. Отец иногда брал меня с собой на реку на большую рыбу: кету, горбушу, нельму или кижуча. А за малой рыбкой мы часто ездили на Веселую на велосипедах и ловили с пирса. С Березиным Славой ездили в Нагаево на весенний лед и тоже были с уловом.

В 1954 году в Магадане открылся Дворец спорта и мы стали туда заглядывать. Занимались всем, что было предложено:волейбол, баскетбол. А потом мы с Березиным пошли на фехтование и получали большое удовольствие.

А как же шла учеба? Да по всякому. У нас в классе были хорошие девочки-отличницы Капранова, Попкова, так что было где извернуться. Да и у меня иногда списывали. Все было хорошо. Впрочем 9-е и 10-е классы- это уже время тихих робких взглядов и некоторого недоверия, поэтому здесь шторку закрываем.

И вот последние экзамены, весна, свобода и воля!!! Спасибо всем учителям. Они нас многому научили. С некоторыми из них мы позже встречались, а с некоторыми - увы... Спасибо школе.

Российский колокол N 4 (24) 2008

Окончание института и работа.

Времени на диплом в МАИ оставалось совсем немного, хотя предварительно заготовки конечно были. Это был боевой вертолет в американском стиле, таких моделей было тогда много. Защитился я вполне успешно. С работой я тоже определился. На уголке летного поля в Шереметьево как раз построили новое здание института - его перевели сюда из п. Захарково ГосНИИГА - институт гражданской авиации. Там нужно было много народу по всем авиационным специальностям. Кроме того, институт занимался и летными испытаниями применительно к быту и потребностям гражданской авиации. Я пришел работать в вертолетный отдел и стал заниматься испытательными работами.

Мы летали в очень разных местах по всей стране в зависимости от небходимых результатов Печора, Ухта, Воркута, Тверь, Тюмень,Салехард. Анапа, Ашхабад, Душанбе, Памир, Якутск, Красноярск, Анадырь. Сахалин. Мы плавали на атомных ледоколах и плавучих буровых установках. Однажды летом мы залетели на Памир. Там на скале, на высоте 3900 м еще с 30-х годов расположена метеостанция и 7 человек сменщиков сидят там давно и не могут смениться потому что возникли проблемы с Аэрофлотом. Вес большой. Площадка на Федченко крохотная, лепешка на вершине скалы. Негде и некуда предварительно разогнаться. В этой экспедиции я был ведущим инженером по испытаниям, а командиром вертолета оказался Игорь Николаевич Горбаневский, классный летчик, к тому же из Магадана. Он много лет летал на магаданских горах и скалах. Было принято решение подойти к краю скалы и затем, с левым разворотом, столкнуть вертолет вниз, а там он должен был бы набрать в процессе падения необходимую скорость и вполне устойчиво держаться в потоке. Это было очень рискованно. Но именно так было сделано. Потом было много еще интересных работ.

В 1992 году я по стажу заработал пенсию и в связи со всеобщим развалом страны уволился из института. В это время по старой дружбе я встречался со Славой Березиным. Он жил с мамой Марией Ивановной в ее квартире Была еще одна знакомая женщина Однажды он заснул с ней и не проснулся. Это было 23 ноября 1992 гола. Слава похоронен рядом со своим отцом Валентином Платоновичем на Востряковском кладбище в Москве. В 1958 году после окончания школы мы встречались со Славой. Он сначала поехал в Ленинград поступать в морское училище, но там ничего не вышло и он вернулся в Москву. После долгих раздумий он решил поступать в Московский МИИТ на факультет Мосты и тоннели. Лиля, Славина сестра и моя одноклассница в это время поступила в медицинское училище. Мы хотя и учились в разных местах, часто встречались и дружили.

В последние годы работаю уже по мере возможности, ежегодно встречаюсь со своими одноклассниками. У нас со многими теплые отношения и это здорово. Жизнь продолжается....

Г.Аланова: Леня умер в апреле 2012 года. Одноклассники проводили Леню в последний путь.

Как будто снова вошла я в класс, Ловлю безмолвность родных мне глаз Стоим по стенке в печальный ряд Прощальный горький свершить обряд. Прощай,ровесник, прощай наш друг. Мы с детства рядом прошли весь путь, И вера в дружбу так горяча Коснуться просто плечом плеча.   Коснуться просто и снова в путь Своей дорогой. Кто где ни будь На перекрестке крутых дорог Мы нежно вспомним родной порог Наш дальний город суровый край Родных и близких, просторы, даль.   Утраты горьки, но будем жить Колымской дружбы нам не забыть.

Тамара Бор

Ты не рай на земле, твой характер суров, Как же трудно здесь жить без тепла и уюта. Ты пристанище северных сильных ветров, У тебя холода вечно ищут приюта. Ты не рай, Магадан, почему же тогда В целом мире нет города сердцу дороже? Я покинуть тебя не смогу никогда. Ты часть жизни моей и судьба моя тоже.

Я родилась в Ленинграде в 1940 году, а в девятилетнем возрасте познакомилась с Крайним Севером, куда отец получил назначение. Очень четко помню адрес: Якутская АССР Оймяконский район пос. Усть-Нера. Запомнилась эта дальняя дорога: поезд Москва - Владивосток прибывал на одиннадцатые сутки. Вот где нам было вольготно и весело. Собралось много таких же как мы с братом ребят (брат старше меня на 5 лет). Мы играли в основном в "подкидного" и "пьяницу". Далее морем Владивосток - Магадан и спецавтобусом по Колымской трассе на Индигирку около тысячи км. В первый же день приезда маму культурно ограбили. Пока отец оформлял документы, к нам подлетел мужчина, сказал что его прислал отец ( полностью назвал звание, фамилию и имя отчество отца) , который просил отдать посланнику деньги на продукты. Мама, конечно обрадовалась и отдала все, что осталось - 100 рублей! Это были деньги....

В Усть-Нере стали жить в военном городке в маленьком домике на две семьи в комнате метров восемнадцать. У входа за занавеской спал дневальный, за которого отец в случае его побега отвечал головой. Тут же у печки находился поросенок Борька и овчарка по имени Индус. Далее опять занавеска - родители и мы с братом. Азербайджанец Маммет получил срок за убийство невесты 25 лет, был очень предан нам, услышав ночью скрип снега, хватался за нож. После освобождения уехал на родину и на его место к нам пришел Николай Юдаев - весельчак и балагур. После нашего отъезда он ограбил банк и получил новый срок.

Из школьной жизни помню трескучие морозы "вдоль по улице метелица метет третьи сутки, третий месяц, третий год" На уроках сидели в шубах, чернила в непроливашках замерзали и нам оставалось слушать, а слушать было холодно. А мальчишки, которые "плохиши" разбивали стекла в окнах и тогда мы сидели дома.

В то время из продуктов был лук сушеный, мороженая картошка и большие круги мороженого оленьего молока с торчащими по всему кругу волосками. Процеживали это молоко несколько раз через марлю. Навсегда запомнились громадные сугробы, очереди за этим молоком и трескучие морозы до 70 градусов.

Самое страшное событие произошло летом 1951 года, когда две самые главные реки Индигирка и Колыма вышли из берегов. Отец был в командировке и мы смогли выехать на последнем грузовике. За нами мост рухнул. Жили на сопках в палатках, с самолетов нам сбрасывали сухой паек. Сидя на сопке видели как плыли домики с еще дымящейся трубой, лаяли собаки, бегали коты. Было ужасно...Через несколько дней вода спала и мы вернулись домой. Картина была мрачной. Следы воды были до потолка, все документы и вещи пришли в негодность. После этого родителям дали отпуск и мы уехали в Ленинград. Через 6 месяцев отец получил назначение в Магадан и до десятого класса я училась в Первой школе.

Российский колокол N 4 (24) 2008

Обширные воспоминания Юрия и Леонида Глущенко вынесены в отдельные файлы.

Лева Грудин

Лева Грудин и Наташа Шинкарева на встрече с одноклассниками 31 августа.

Когда началась война, отец с моим старшим братом Лешей жил у тетки на материке в городе Люберцы под Москвой. А мы с мамой и десятилетней сестрой Ноной остались в поселке Ола под Магаданом. Моя мама работала в школе и учила местных эвенков и орочей русскому языку, а сестра помогала по хозяйству и водила меня в детский садик и обратно, а иногда брала меня в школу. Мы жили в двухкомнатном деревянном домике рядом со школой, сложенном из деревянных временных срубов. Детский сад тоже был построен наскоро, в один этаж, с хозяйственной пристройкой для лошадей, телег и временных рабочих из совхоза и рыбозавода. В поселке Ола было несколько улиц, на которых кроме лошадиных повозок или оленьих нарт с каюром - эвенком, машущим длинной палкой, или собачьих упряжек, машин не было совсем.

Помню как в детском саду разучивали песню: "Сталин - наша слава боевая, Сталин - нашей юности полет, С песнями борясь и побеждая, Наш народ за Сталиным идет". У бледнолицей и белокурой европейской части детского сада все получалось. А вот у узкоглазых черноволосых детей орочей и эвенков получалось что-то вроде "Песнями палясь и поедая". Воспитатель нервничала, спеша подготовить концерт к очередному юбилею, а озорные узкоглазые только смеялись.

В пять лет я уже понимал, что мама Тоня ждет писем от отца и моего брата, но почта в военное и послевоенное время плохо работала. Помню, что с первой весточкой, дошедшей до нас от тетки Марии, сестры моего отца, мы узнали, что он жив, хотя и был ранен, когда находился в московском ополчении на оборонных работах. А вот Лешка, уцелев в самую трудную голодную пору, сбежал на фронт и позже угодил в тюрьму, собирая и незаконно храня оружие, разбросанное на московских полях. С группой таких же безработных бродяг без работы и постоянног адреса их задержали и должны были отправить в лагерь для таких же сорванцов сорвиголов военной поры.

Моей сестре Ноне в ее 15 лет для продолжения учебы в десятилетке нужно было ехать в Магадан и мы вскоре после каникул поехали туда. А летом все девчонки ее возраста помогали совхозу и рыбхозу. Там они участвовали в процессе выработки костной муки, которая была подкормкой для местного коровьего стада. За это мы получали добавку молока в школьной столовой. А наша мама, чтобы прокормить себя и двоих детей работала по три смены, да еще помогала учить эвенков в интернате. Их нужно было обучить азбуке. чтобы дальше они могли учиться по специальным изданным учебникам для малых народов Севера и Востока. Я уже тогда знал буквы и часто держал в руках такую северную азбуку с картинками, где все надписи сделаны русскими буквами, но обозначали слова на языке малых народов, на их местных наречиях. Надо ли говорить, что местные грамотные эвенки и орочи благодаря этому открывали для себя внешний мир через эти красивые картинки на каждую букву. Северные люди дальних окраин были близки русским по своей простоте. упорству и трудолюбию, и было немало смешанных браков, в основном ссыльно-освобожденных бывших зэков с местными женщинами. Вот так на Колыме проявлялась реальная дружба народов великого союза.

Последнее яркое впечатление от Олы в село привезли попутным самолетом долгожданный новый фильм СЫН ПОЛКА. О нем уже сказали по радио и вся ольская школа пришла в клуб увидеть историю Вани Солнцева юного героя войны. Пока киномеханик сменял поочередно части кинофильма, размещенного на больших катушках. все и дети, и учителя, и родители молча ждали, а в тишине мама Тоня плакала, жалея, что ее старшенький был не на войне, а в детской колонии.

К началу учебного года мы переехали в Магадан. Через залив мы плыли на грузовой барже с рыбой, которую на длинном тросе тянул катер с рыбзавода. Запомнилось путешествие в 30 км от Олы до бухты Веселая. Я впервые плыл на морской барже и впервые увидел город и дома, вид которых для меня по сути деревенского парня был непривычен. Высокие в 4 - 5 этажей каменные дома выстраивались вдоль длинных прямых улиц с большим количеством машин и пешеходов. После Олы шум и суета городских улиц буквально ошеломляли.

Мы стали жить в коммунальной квартире общежития для учителей на улице Коммуны. Большая истинно коммунальная квартира была с длинным коридором и одной общей кухней на 20 комнат в каждой по 3-4 человека. Несмтря на тесноту. все быстро сдружились и мало кто на кого обижался.

В школе N 1 я учился все десять классов, начиная с первого. Первым моим учителем была моя мама Антонина Макаровна Грудина преподаватель начальных классов. Как мать одиночка и учительница она имела возможность посылать меня каждый год в пионерский лагерь Северный Артек. Отец в Магадан так и не приехал и я встретился с ним уже в студенческие годы.. Кроме того я мог учиться в магаданской музыкальной школе, которую и закончил с отличием. В школе я тоже был не из последних молодцев в учебе и только несколько лишних четверок не дали мне возможность получить серебряную медаль. По окончании школы я мог бы с одинаковым успехом продолжать музыкальное образование и техническое. Это был мучительный выбор, но в конце концов я поступил и окончил с отличием Московский автодорожный институт МАДИ. Поэтому вся моя жизнь была посвящена строительству автодорог, мостов и шоссейных эстакадных развязок. Это наиболее значимый результат моей долгой предпенсионной профессиональной жизни. Так что в известном смысле можно сказать совершенно определенно, что своим участием в этих проектах и работах я оставил и свой след на земле.

Российский колокол N 5 (25) 2008

Валера Изегов-младший об отце Валере Изегове.

Галя Ушникова, Валера Изегов, Гета Аланова. 1958 год, у входа в парк.

Мой отец после окончания Первой Магаданской школы в 1958 году поступил в Бугурусланское летное училище и после окончания учебы вернулся в Магадан. В магаданском летном отряде в малой авиации проработал всю жизнь. Летал командиром самолетов АН-2, АН-24. Затем по болезни (сахарный диабет) был снят с полетов и стал инструктором тренажера. Кстати, на материке эту должность как правило занимают заслуженные пилоты СССР, т.е. люди, обладающие большим багажом знаний в летной и теоретической подготовке.

Если коротко,то каждый летчик четыре раза в год сдавал экзамены на тренажере и только после сдачи допускался к полету ( тренажер полностью имитировал все функции и ситуации в полете, поэтому по цене он стоил в несколько раз дороже, чем самолет) Самого отца проверяли комиссией из Хабаровска 1 раз в год. Вот и вся его трудовая биография. Умер он в 55 лет.

Все, кто с ним работал, были очень высокого мнения о нем, видимо поэтому он всегда участвовал во всяких мероприятиях по распределению чего-нибудь. Например, жилья, потому, что в его честности и порядочности никто не сомневался.

Родился он в Приморье в г. Ворошиловграде, сейчас этого города не существует. Он переименован даже не знаю как. [Уссурийск - МА] Дед работал заместителем начальника Дальстроя по строительству. Было у него четыре сына и все уехали из Магадана, кроме моего отца. И когда отец вернулся из летного училища, то дед с бабкой тоже уехали в Киев. У моего отца двое детей: я и дочка от второго брака, которая младше меня на 10 лет. С кем из одноклассников он поддерживал отношения я не знаю, к сожалению. Конечно сейчас в век Интернета и прочих современных средств связи общаться намного проще и находятся друзья в разных местах.

Оля Лутовинова

Начинается моя жизнь с поселка Оротукан, о котором я ничего не помню - была мала. Потом был прииск имени Гастелло. Родители работали, папа как горный инженер. Эта специальность там была очень востребована и поэтому по броне отец не был призван на войну. Детских ясель и сада у меня не было Зато был у меня нянь Федор. Федор был арестован на Украине и отсидел по политической статье, как он говорил - по доносу за какой-то анекдот. Ехать ему было некуда, т.к. его жена и дети потерялись - шла Великая Отечественная война. Так он и жил в нашей семье после освобождения из лагеря, помогая по хозяйству. Первые мои детские воспоминания - это жилой барак в поселке имени Гастелло с длинным коридором. Две малюсенькие комнатки. В одной мы спали, в другой была кухня с печкой. Под окнами Федор устроил огород. Что там росло - не помню, но капуста росла точно. Время было голодное и изобретательный Федор силками ловил птичек и ими нас подкармливал. В кухне была лавка, печка, стол и на лавке стояли ведра с водой. На прииске производились часто взрывы породы. Время от времени на поселок летели огромные булыжники. Позднее у нас появился невесть откуда маленький поросенок по имен Машка и петух. С Машкой мы бегали по длинному коридору наперегонки. Федор ловил и бурундуков и сшил мне жилетку из шкурок. Холодостойких сортов овощей тогда еще не было, поэтому зимой обходились сушеными овощами. Потом моего папу перевели главным маркшейдером на прииск Бодрый. Ехали мы туда весной несколько семей. Много тракторов тащили несколько саней на полозьях. Сани были нагружены производственным грузом, а наверху - весь скарб и люди с детьми. Каждые сани представляли собой большой контейнер с открытым верхом высотой с железнодорожный вагон. Весной было половодье и один трактор утонул при переправе через реку. Сани удалось вытянуть другими тракторами. Страха натерпелись все.

На прииске Бодрый было хуже, чем на Гастелло, т.к. это была какая-то таежная глушь. Мы постоянно боялись беглых и пьяных зеков уголовников с их набегами на прииск для грабежа. Бывало и убивали жителей поселка. Работникам прииска выдавали американские консервы и вещи т.к. Америка помогала нам за добытое на Колыме золото. Игрушек не было в достатке, а кукол не было вообще. У меня был самошитый заяц с длинным ухом и я его носила везде с собой через плечо. Еще мне сделали детский деревянный лоток с ложбинкой посредине для промывки золотоносной породы и еще был игрушечный экскаватор. В общем все на злобу дня и по существующей на то время приисковой обстановке. В 48 году родителей отпустили в отпуск на материк и после отпуска отца назначили в Магадан в горное управление.

Коля Ляпцев

Родился в Свердловске. Папа был журналист, мама работала техником в радиокомитете. В том самом, где Левитан из подвала всему миру сообщал: "Говорит Москва!" Мы жили в собственном доме у деда и бабушки. Втроем занимали самую маленькую комнату. В большой комнате жили эвакуированные рабочие. Тогда всех, у кого позволяла площадь, уплотняли, подселяя эвакуированных из оккупированных территорий. Нас от них отделяла тонкая перегородка и не очень плотная дверь. Вечерами после работы они часто громко ругались, употребляя слова, значение которых я пытался узнать у родителей, у деда, у бабушки, а они ругали меня, что я повторяю эти слова, убеждали меня, что они плохие, но это только разжигало мое любопытство и я их, естественно, запоминал. Это были следующие слова, которые я выучил после "мама, папа, дай". Значение нехороших слов я узнал немного позже.

Из глубокого военного детства помню еще, что я очень боялся круглых черных репродукторов. Наверное родители брали меня на руки и подходили к репродукторам слушать сводки Совинформбюро. Подходили близко, так как эти бумажные репродукторы издавали невнятные, тихие и противно дребезжащие звуки. Эти звуки и тревожные сводки с фронта заставляли родителей нервничать, вызывали чувство тревоги, которое передавалось мне, но уже переросшее в страх.

Из приятного тех лет - это, конечно, День Победы. Я радовался вместе с родителями, потому что они радовались. Я, маленький мальчик, конечно, не осознавал до конца значение этого события. В тот день мы все, кроме бабушки, вечером пошли на площадь, где должно было что-то состояться. Народу было так много, что невозможно было передвигаться, если вошел в толпу. Было очень шумно. Кричали что-то радостно, пели, в разных местах играли на гармошках. Потом солдаты начали пускать ракеты с близких домов. Недогоревшие ракеты падали в плотно стоявших и раздавался визг. Помню, мне очень хотелось, чтобы ракета упала на нас, но не случилось. Постепенно все начали расходиться к праздничным столам. Родители пошли к друзьям, а мы с дедом пошли домой, где нас ждала бабушка со сладкими пирогами и с моим любимым морковным чаем с молоком. Заваркой для такого чая служила мелко нарезанная и высушенная морковка.

Летом меня отправляли набираться здоровья в деревню. Там жили мамины родители. Они, как кулаки, были высланы на Урал из Ленинградской области. Дед и на новом месте сколотил крепкое хозяйство. Построил большой светлый дом, разбил сад, распахал выделенный участок земли. С деревенскими мальчишками я подружился быстро. Они были старше меня, но всегда брали меня с собой пасти коз. Пригнав коз на поле, они разводили костер, пекли картошку в углях, а потом мы все вместе аппетитно поедали ее с хлебом и луком. После еды они крутили самокрутки из газет, набивая их махоркой. Вот тогда я первый раз набрал в рот дым. Это не было настоящим курением. По-настоящему я стал курить значительно позже - в третьем классе. Но об этом позже.

Во втором классе я учился в школе Нижнего Тагила - втором по величине на Урале промышленном городе. Жили на улице Ленина. Как и во всех городах того времени, так назывались главные улицы городов. Школа находилась на противоположной стороне улицы. Эта школа считалась одной из лучших. Проучился я в этой школе один год, но этот год можно считать знаменательным в моей жизни. В Тагиле жило много родственников моего деда и бабушки, так как они оба были из этого города. И не удивительно, что в одном классе со мной оказался мой двоюродный брат. На уроках рисования выяснилось, что мы оба хорошо рисуем. Естественно, каждый старался нарисовать лучше и заслужить похвалу учителя. Так я начал рисовать. Рисовал много. Я не помню рисовал ли раньше, но так увлеченно и много я стал рисовать во втором классе. Особенно я любил перерисовывать картинки из детских книг и журналов. Глядя на понравившийся рисунок, я пытался как можно точней его воспроизвести. И вот эти известные и неизвестные художники стали моими первыми учителями. Это была хорошая школа. Я не эзотерик, но думаю, что копируя рисунок, я не просто повторял линию и цвет мастера.

Летом родители отправили меня в пионерский лагерь (или детский санаторий), не помню, как это называлось. Зато помню, что ехали туда по узкоколейной железной дороге. Такие игрушечные вагончики и паровозик вызвали восторг у всех ребят. Ехали весело, с песнями. Чем мы в лагере занимались каждый день, как проводили время, я не помню. Помню событие, которое существенно повлияло на дальнейшую жизнь - первый раз поймал рыбку на удочку, окунька. С тех пор стал заядлым рыбаком. Еще я помню, что я утонул. Нашу группу повели на речку купаться. Речка была не очень широкая, с не очень сильным течением, неглубокая, но с ямами. Плавать я не умел. Последнее, что запомнилось, так это то появляющийся, то исчезающий берег с веселящимися на нем ребятами. Когда открыл глаза, то увидел перед собой круг испуганных лиц вожатых и ребят, склонившихся надо мной. Не помню всего происходящего в этот момент, но помню, что меня очень просили не говорить родителям. Они должны были приехать на следующий день. Я промолчал и рассказал им много лет спустя.

На этих памятных событиях школа жизни в Тагиле не закончилась. Я на собственном детском организме испытал "прелести" похмелья. Был или праздник, или какое-то другое событие. В нашей большой квартире собралась многочисленная родня. В основном это были люди простые, не избалованные сладкой жизнью. В то небогатое время было принято в таких случаях стол накрывать сообща. На праздничном столе главное блюдо - пельмени, главные напитки - водка и брага. Брага с изюмом была очень сладкой. Добрые тетки не отказывали мне в многочисленных просьбах выпить чуть-чуть еще. В праздничной суете никто не смотрел за мной. Проснулся утром с больной головой. Пожаловался маме, но что она мне могла сказать, только покачала головой.

Еще за этот год я впервые близко увидел смерть. На моих глазах погиб мальчик из нашего класса. Он выпрыгнул из трамвая, совсем немного не доезжая до остановки, и попал под идущую следом машину. А ведь хотели прыгать вместе.

После окончания учебного года мы вернулись в Свердловск. Отца направляли на работу на Дальний Восток. Не думаю, что это было его желанием, судя по тому, как тяжело с ним расставались его престарелые родители, мои дедушка и бабушка. Он был у них единственным ребенком. В те времена и Дальний Восток воспринимался районом на краю света, куда отправляли провинившихся перед партией и вождем. Мне отец не рассказывал, почему мы едем туда, но я из его же рассказов знал, что журналиста могли наказать за любую нелепую опечатку, если в ней можно было усмотреть идеологическую диверсию. Настроение взрослых передалось и мне, я тоже не хотел уезжать. Успокаивая всех, отец говорил, что это ненадолго, что скоро вернемся. Я охотно верил, не подозревая, какая интересная впереди жизнь.

Поездка на поезде до Хабаровска мне запомнилась, как длинное и увлекательное путешествие. Ехали семь дней. Кажется, что я все эти дни не отрывался от окна. Вот кончились мягкие уральские горы и начались Барабинские степи. Интересно было наблюдать за степью на закате. Длинные, уходящие в даль тени вагонов бежали по холмикам прыгая и изгибаясь и вытягивались на ровных местах. Неожиданно появлявшиеся в степи дерево, куст или маленький хуторок приковывали внимание, нарушая однообразие ландшафта. В Сибири поезд шел, извиваясь среди сине-зеленых гор, и было интересно, прижавшись к стеклу, наблюдать за паровозом и первыми вагонами. В одном месте, вечером, поезд снизил скорость и стал давать протяжные гудки. Мы проезжали мимо скалы, на которой два брата заключенных выбили профиль Сталина. Так говорили знающие пассажиры. Потом был Байкал. В то время дорога шла значительно дольше вдоль озера. Мелькающая темнота многочисленных туннелей на фоне слепящей поверхности воды до сих пор отчетливо видится. Поезд несколько раз останавливался и тогда пассажиры выпрыгивали из вагонов и бежали к озеру. В некоторых местах рельсы проходили совсем близко от воды.

Частые остановки поезда не раздражали, потому что на каждой остановке родители покупали что-нибудь вкусненькое. Чистенькие бабульки приносили к поезду местные дары природы в первозданном виде и приготовленные по здешним рецептам: ягоды, орехи, грибочки соленые и маринованные, дичь жареная, рыба разная и по разному приготовленная, пирожки и пироги с различной начинкой, раки, напитки из местных ягод и фруктов. Сейчас нет тех чистеньких бабулек. А тогда на фоне государственных харчей все принесенное ими было настоящим лакомством.

Потом был Амур. Эта могучая широкая река, плавно текущая среди гор, производила не меньшее впечатление, чем Байкал. От Хабаровска до Николаевска-на-Амуре мы плыли несколько дней на двухколесном пароходе. Поездка не показалась увлекательной. Наверное я к этому времени просто устал. Острые ощущения я испытывал только на нижней палубе около колес. Туда я спускался, когда становилось скучно. Мощь работающего двигателя, радужный туман и брызги от вспененной колесами воды вызывали восторг. Николаевск-на-Амуре оказался почти сплошь деревянным, хоть и считался областным центром. Он растянулся по левому возвышенному и относительно ровному берегу. Нас поселили в трехкомнатной квартире на первом этаже деревянного двухэтажного дома. В доме было два подъезда. На одной площадке с нами жила семья гиляков. Гиляк Женя был первый из дворовой команды, с кем я познакомился. Знакомство с остальными парнями из двора состоялось в "штабе" - в кубрике полузатопленной японской баржи. Здесь меня научили курить по-настоящему и приняли в свою ватагу. За пределами школьного времени мы развлекались и развивались самостоятельно. Несмотря на статус областного центра, в городе не было дворца пионеров или какого-либо другого центра для детей. Основные занятия летом - рыбалка, лес, футбол, лапта, карты. Зимой, когда город заносило снегом, я дома много рисовал и читал запоем, иногда по ночам с фонариком под одеялом. У нас была большая библиотека, которую мы возили из города в город.

В пятом классе я учился в Свердловске. Видимо, родители отправили меня, опасаясь за мое воспитание и образование, но проучился я там всего один год. Самое памятное из того года - смерть Сталина. В тот день всю школу построили в зале. Когда в городе раздались протяжные гудки, все девочки и преподаватели заплакали. У меня не получалось. Я, как и другие мальчики, стоял опустив голову, но смотрел не на пол, а на ножки пионервожатой.

Закончив пятый класс, я вернулся в Николаевск. Переезды в Свердловск и обратно я совершил на самолете ЛИ-2. Это были не увлекательные многодневные путешествия, как когда я ехал поездом и пароходом, а мучительные, выворачивательные, нескончаемые взлеты и посадки, провалы в воздушные ямы. Вот тогда я что-то засомневался, что "разум дал нам крылья для полета".

Олег Рамзайцев

Нужно сразу сказать, что я не писатель и не любитель эпистолярного способа общения, ненавижу писать письма, признаю только личное общение, в крайнем случае телефон. А подвигло меня к написанию этих строк то, что неожиданно как-то вдруг на меня вышел Володя Пьянков, прислал материалы с воспоминаниями одноклассников и что-то хорошее шевельнуло внутри. Володя! Спасибо тебе огромнейшее. Ведь все мы Магаданцы очень долго носили это в себе, а сейчас это выплеснулось наружу, и вроде как мы оказались вместе в то самое никогда незабываемое время. И захотелось вдруг приобщиться к этому архиважному делу единения всех нас, ведь магаданцы, независимо от пола, возраста и времени, везде, всегда и на всю оставшуюся жизнь останутся магаданцами.

К сожалению в те годы я не вел записи и не писал дневников, не очень-то любил фотографироваться, а у отца с матерью и старшей сестры уже не спросишь что либо о магаданских годах, так что приходится опираться только на свою, пусть даже отрывочную память.

Предки мои - выходцы из Пензенской губернии. На шоссе Москва-Куйбышев , не доезжая примерно 30 км до Пензы, стоит населенный пункт Рамзай. Видимо от этого названия жителей называли Рамзайцы, и фамилия пошла отсюда же. Отец родился в городе Варшаве в 1905 году. Тогда это была территория Российской империи (вспомните "Мы император всея Руси, царь Польский, Финляндский, Курляндский и протчая, и протчая..."). Потом были переезд в Россию, школа, армия, работа на обувной фабрике в Москве, рабфак и МВТУ (в то время он именовался Краснознаменный Московский механико-машиностроительный институт им. Баумана) Окончил институт в 1935 году и работал в НАТИ. Это сейчас есть ж/д платформа "НАТИ" и полигон НАТИ, а тогда он испытывал ЭМку, гоняя ее, обвешенную датчиками и самописцами, по шоссе Москва-Клин-Калинин. В Калинине он и встретил свою девчонку - будущую нашу маму.

Мама родилась в 1915 году в слободе Елань Волгоградской области, и как сирота - родителей своих не помнит и не знает. Воспитывала ее чужая семья из поволжских немцев, с 13-ти лет сама зарабатывала свой кусок хлеба. Сначала разносила почту, а потом был переезд в Калинин к каким-то очень дальним родственникам, общежитие, бухгалтерские курсы и работа на вагоностроительном заводе.

В 1937 году началась "чистка", стали пропадать преподаватели института, руководители и ИТР, а тут отец встретился со своим шикарно одетым однокурсником, работающим на Крайнем Севере, и решил добровольно, не дожидаясь конвоиров, двинуться с места в места не столь отдаленные. Жилья, которое можно было бронировать на время своего отсутствия не было, хорошей зарплаты не было, ничего не было, так что терять было нечего. Вот с той поры и пошел отсчет колымских лет.

Родился я в Магадане зимой 1941 года 26 февраля в один день с нашей одноклассницей Эллой Фалиной (наши мамы рожали нас рядышком). Из роддома меня везли домой на собачьей упряжке. В те годы транспорт здесь был не очень то развит. Железных дорог не было вообще, вертолетов тоже. Из авиации ЛИ-2, Дуглас, Локхид, позже ИЛ-12, ИЛ-14. Это уже потом в 1957-1958 годах аэропорт перевели с 13 км на 47 км, построив новый с большим грузооборотом и способный принимать большие самолеты. Старый аэропорт стал использоваться для работы на местных линиях.

Территория Хабаровского края была настолько огромна, что на ней могли бы свободно разместиться Франция, Испания, Австрия, Румыния, Италия и Греция вместе взятые. Впоследствии произошло переподчинение, и Магаданская область выделилась из края. Грузоперевозки по краю осуществлялись в основном морем в период навигации и автомобильным транспортом по немногочисленным и не обустроенным, без твердого покрытия дорогам, или зимой по льду застывших рек санно-транспортными поездами по тундре и тайге, где медведь - прокурор, по так называемому зимнику.

Отца как специалиста, гоняли по длительным командировкам по всему краю. То где-то пробивали дорогу и нужно было обеспечивать работу строительно-дорожных машин (бульдозеров, скреперов, грейдеров, самосвалов и т.д.). То вдруг драга встала, то нужно было организовать хоть какие-нибудь ремонтные мастерские, то прокладывать дорогу, фактически открывать путь к новым рудникам. Вместе с ним часто переезжали и мы: Сусуман, Усть-Нера, Зырянка, Мякит, прииски Бурхала, Верхний Ат-Урях. И везде жили практически в полевых условиях: палатка с буржуйкой или, в лучшем случае, барак или фанерный домик. Как-то у меня ночью даже волосы примерзли к брезенту палатки, и мама, чтобы меня высвободить, отливала их теплой водой. В одном из мест не было реки и зимой растапливали на воду снег и лед, а летом приходилось брать воду из болота с головастиками, и прежде чем использовать, воду несколько раз пропускали через марлю. Но чаще мы жили у реки.

Однажды на Индигирке весной я пошел колоть лед для воды на реку. С собой были кастрюли и немецкий тяжелый тесак со свастикой. Льдину вместе со мной и со всем этим оборудованием оторвало от берега, и я на ней проплыл мимо окон работы матери. Меня увидели и за мной выслали катер. Потом баграми подтянули льдину к борту, а кастрюля с тесаком продолжили свой дрейф к Северному Ледовитому океану. Тут мне и дали прозвище "папанинец". В войну никого из специалистов на материк даже добровольцами на фронт не отпускали. Ни отпусков, ни выходных не было. За опоздание на работу свыше десяти минут давали срок.

В памяти остались многокилометровые колонны ЗК, этапируемых из порта в различные конторы, шарашки, многочисленные лагеря и прииски. Жернова мельницы колымских лагерей перемалывали сотни и сотни тысяч судеб людей, в том числе и тех, которыми потом вся страна гордилась: конструкторы космических кораблей Королев и Глушко, авиаконструкторы Туполев, Лавочкин, видные военачальники, знаменитые врачи и артисты.

Принципиально в системе исправительно-трудовых лагерей Колымские лагеря ничем не отличались от многих разбросанных по стране им подобных (Соловецких особого назначения, Волго-Донских, Норильских и т.д.) Везде при скудном питании устанавливались высокие нормы выработки. Высокопроизводительный инструмент - кайло, лом, лопата, средства малой механизации - носилки и тачка. И везде естественная убыль от расстрелов, истощения и болезней.

Для сравнения в 970-ти колымских лагерях расстреляно около 11000 человек, умерло от голода, холода, болезней примерно 430000, а в Левашово под Санкт-Петербургом на кладбище Левашовская пустынь лежит более 50000 расстрелянных, на Бутовском полигоне в Москве около 100000. Растрельные дела осуществлялись в основном не отходя от кассы, незачем приговоренных везти за тридевять земель. Особенность колымских лагерей состояла в том, что

а) количество и концентрация на одной территории была значительной;

б) природно-климатические условия суровые;

в) состав ЗК с большими сроками заключения от 10 до 25 лет.

г) условия содержания и режим - на откуп начальникам лагерей, лишь бы план давали. Существовала определенная иерархия и даже престижность пребывания в том или ином лагере: в одних самодурство начальников и зверства охранников, в других - более либеральные условия. Некоторые руководители лагерей и приисков, чтобы хоть как-то поддержать катастрофически сокращающийся от голода и свирепствующей цинги контингент, заводили в зоне свое, обслуживаемое и охраняемое ЗК подсобное хозяйство, выращивали капусту, картошку, откармливали свиней, пекли хлеб.

д) малая вероятность в связи со сложностью осуществления побега из мест заключения: бежать-то было некуда, до ближайшего населенного пункта 300-500 км. Побег зимой без питания и соответствующей теплой одежды при морозе свыше 40 градусов - верная смерть. И тем не менее побеги, чаще групповые, были. В поселках и приисках об этом оповещали население. Амнистия 53-54 года больше коснулась уголовников от воров в законе до последней "сявки". По всей стране был радостный всплеск преступности и была расхожей песня - это Клим Ворошилов и братишка Буденный даровали свободу, тем кто был в лагерях.

В военные годы из Америки в Нагаевский порт привезли новый портальный кран. Один из заключенных, суетившихся возле ящиков и проводивших расконсервацию оборудования, узнал моего отца, находившегося в порту по делам службы, и подошел к нему. Оказалось, что это бывший его институтский преподаватель. Документация на кран пришла на английском языке, и не полностью, а он хорошо знал технический английский язык (при царе-батюшке иностранные языки знали многие специалисты), до ареста несколько раз посещал Америку и Германию, набирался опыта на автомобильных и танковых заводах. До войны в СССР только начинали производство своих автомобилей. Отец с кем-то там согласовал вопрос о назначении этого ЗК ответственным руководителем по монтажу и установке портального крана. Этот преподаватель так и остался работать в морском порту машинистом этого крана. Отец возил ему еду и одежду до самого освобождения. После смерти отца, разбирая бумаги, я узнал, что этим преподавателем был профессор Бауманки Лебедев Сергей Александрович.

После окончания войны отец, впервые получив отпуск, оформил увольнение, и, распихав по всем желающим свой нехитрый скарб, мы всей семьей улетели в Москву. А недели через 2-3 отца вызвали в Наркомат, вручили новое назначение, проездные документы до Магадана (система НКВД, куда входил Дальстрой, работала четко и жестко). Мама с детьми до столицы колымского края добиралась уже самостоятельно. Сначала долгая дорога на поезде, затем, пока еще не закрыта навигация - морем из Находки на "Джурме". Так отец и мать вернулись на работу в Магадан, моя сестра в школу, а я в детский сад. Детский садик мне запомнился большим залом, где проходили все праздничные мероприятия-новогодняя елка, утренники. Потолок украшала изящная лепнина, лепные барельефы вдоль стен и огромная во всю стену картина, изображавшая великого отца всех народов и лучшего друга физкультурников в окружении детей. Я тогда еще не умел читать, но уже знал, что под картиной крупными буквами написано "СПАСИБО ТОВАРИЩУ СТАЛИНУ ЗА НАШЕ СЧАСТЛИВОЕ ДЕТСТВО"

В памяти возникает картина возврата в Америку виллисов и студебеккеров, полученных в войну по Лендлизу: длинная вереница автомобилей от города до морского порта, в порту - мощный пресс, разбивающий эти автомобили, гусеничный трактор, стаскивающий груду металлолома с платформы пресса и погрузка в трюмы корабля этих бывших королей дорог Колымы. Автомобили нужно было сдавать в той же комплекции, с которой они были получены. Водители не знали того, что машины попадут под пресс, и добросовестно отыскивали и добывали взамен утерянных все гаечные ключи, отвертки и т.д. Сколько же было разочарования, если не слез, когда они узнавали, что же сделали с их верными надежными конями.

Однажды, когда в порт впервые пришел теплоход "Ильич", полученный из Германии по репарации, была устроена экскурсия на судно с выходом в море. Сам теплоход и внутренняя отделка поражали своим великолепием. Мы были просто ошарашены блеском меди и зеркал, сверкающей сантехникой. Интересно было всё, даже вентиляторы автоматические, меняющие направление, действие в секторе обдува. Мы прошли по всем помещениям корабля, в том числе и служебным. Очень удивило и то, что на полу машинного отделения сохранилось отлитое в металле прежнее название судна "Adolf Hitler".

Жили мы теперь в Магадане на ул. Пушкина д.11. Это было двухэтажное двухподъездное здание, в деревянные стены и перекрытия которого был засыпан в качестве утеплителя шлак. Зимы были очень снежные и иногда снегом засыпало до второго этажа так, что свет на первый этаж проходил только в узкий простенок, образующийся между сугробом и теплой стеной дома. Дом, чтобы не упал, был укреплен снаружи бревнами-подпорками. Таких домов на улице было три. Дети этих домов составляли дворовую команду. С тыльной стороны к нам примыкала котельная, от нее через ул.Пушкина и сразу налево по улице Коммуны вниз были проложены рельсы. По ним из котельной на вагонетках вывозили шлак, из которого в самом низу были насыпаны целые терриконы. А с фасадной стороны была лесопилка и дизельный цех авторемонтного завода АРЗ. Потом рельсы сняли, котельную закрыли и в ее помещениях ютились какие-то темные личности. Но пока котельная работала, у нас было развлечение по вечерам по вечерам просклизнуть через железные прутья ворот, залезть гурьбой в вагонетку, разогнавшись сбить вагонеткой замок ворот и катиться с диким гиканьем и свистом с ускорением вниз. Самый писк был - во-время выскочить из вагонетки, пока она не ударилась в гору шлака и не перевернулась. Про адреналин мы слыхом не слыхали, а вот преодолеть страх - вот это да!!! Утром рабочие ставили вагонетку на рельсы и катили ее вверх обратно в котельную. У нас на это сил не хватало.

Дизельный цех АРЗа радовал нас, когда проводил горячую обкатку отремонтированного двигателя. Чтобы не загазовывать помещение, выхлоп дизеля без глушителя был выведен металлической трубой через стену цеха на улицу. Стрельба была пулеметная, и мы, изображая Алекасандра Матросова, грудью закрывали амбразуру. Потом наши закопченные физиономии матери отмывали керосином и жесткими щетками.

Лесопилка являла собой территорию, обнесенную деревянным дощатым забором с колючей проволокой наверху, прожекторами и вышками по углам - все как положено. Работали на ней ЗК. Утром их приводили, охранники забирались на вышки, а вечером, построив в колонну, уводили обратно в лагерь. Днем мы через различные дырки в заборе проникали в лесопилку, часовые часто смотрели на это сквозь пальцы, редко отгоняли нас, но мы точно знали, что стрелять в пацанов они не будут. Нам было интересно смотреть как кругляк распускают на доски, как движется рама с натянутыми на нее пилами, как осуществляется подача. И вдыхать запах свежераспиленных бревен, и размолотой в пыль канифоли,которую подсыпали на шкивы ременных передач для лучшего сцепления. Мы таскали для ЗК курево, еду и газеты на самокрутки, разговаривали с ними о жизни на воле, о родителях, о школе, рыбалке и нас мало интересовало почему они здесь - по 58-й статье или как матерые уголовники-рецидивисты. Думали, что если их посадили, значит они в чем-то виноваты. К нам они относились доброжелательно, возможно кто-то из них, на нас глядя, лишний раз вспоминал, что и у него, где-то там далеко, остался свой сын. Когда же после работы колонна ЗК с конвоирами уходила, лесопилка оставалась в полном нашем распоряжении, и мы затевали там игру в прятки среди штабелей бревен, прыгали с крыши навеса в гору опилок, срезали на различные поделки толстую кору с бревен. А то просто так сидели на бревнах и рассказывали друг другу различные услышанные истории, или пересказывали содержание прочитанных книг или просмотренных фильмов. Это было место нашего общения. Своего двора у нас не было. У нас на улице были в ходу чиж, футбол с различными мячами-заменителями, городки, ножички, лунки, лапта беговая и круговая - в общем всё как у всех. И еще, по весне, когда снег чуть подтает и уплотнится - образуется наст, по которому можно на лыжах или санках с большой скоростью спуститься с сопки. Однажды я не успел затормозить и меня вынесло на дорогу прямо под колеса грузовика. Как я успел соскочить, не знаю, но удар головой о колесо был весьма ощутим, несмотря на то, что его смягчила надетая на голову зимняя шапка. Я никогда не забуду белое, как снег, лицо выскочившего из машины парня-водителя. Увидев раздавленные в щепки санки с искореженными полозьями и что я жив, он метнулся к кабине и выдернул из-под сидения монтировку. Я дал деру, а парень сел на подножку и заплакал. И тут я понял, что слезы его вовсе не от того, что он не догнал меня и не огрел монтировкой по спине.

В морозы свыше 30 градусов в младших классах отменяли занятия в школе. Радости не было предела! Тут уж все - на улице: санки, лыжи, хоккей или в кино. Без билета в "Горняк". Мелюзга проникала между лопастями вентилятора курилки, старшие - внаглую мимо контролера на протырку.

Городской парк функционировал летом и зимой. Летом работали спортивные площадки - волейбол, теннис, баскетбол, качели, зимой - хоккейная площадка и общий каток. Еще помню в парке была большая клетка, разделена на две. В одной половине жили два бурых медведя Лешка и Мишка, в другой с бассейном белая медведица Юлька. Подвыпившие мужики смеха ради просовывали сквозь решетку открытую бутылку спирта. Лешка, взяв ее передними лапами выпивал всю, а мужики ржали над выходками пьяного медведя.

Было в парке и злачное место - танцплощадка. Около нее и осуществлялись все разборки. Дрались городские с нагаевскими и с марчеканскими, с техникумскими. Дрались честно, без оружия, кастетов и поножовщины. Массовые потасовки усмиряли милиция. солдаты войсковой части, военные патрули.

Родители работали подолгу: с 9-00 до 19-00, прибегали на 40 минут перекусить и нас покормить и снова на работу до 23-х - 24-х часов. Так что мы были предоставлены сами себе и нашим воспитанием в основном занималась улица. Ну и конечно бабушка Зимнякова. Я не помню как ее звали, наверное даже не знал ее имени потому что она была не только бабушкой Тани и Вити, она была бабушкой для всех. Бабушка осуществляла пригляд за нами, кормила нас, пришивала оторванные пуговицы, промывала и смазывала раны и ссадины, сушила наши рукавицы и валенки на трубе-батарее и воевала с тараканами. Этих мерзких насекомых была целая армия, многочисленная и мобильная, и порошок ДУСТ или ДДТ поедала с удовольствием.

Все жили дружно, праздники в квартире отмечали все вместе, каждый что-то готовил и ставил на стол, а вот новогодняя елка была у каждого своя. Елочных игрушек как правило не было, разве что отлитые на местном стекольном заводе 72-го км массивные крашенные кистью звезды. Восхищение вызывали игрушки, привезенные кем-нибудь с материка. В основном же, вставленные в отверстия ствола ветки стланика украшали самодельными, склеенными из бумаги флажками, цепями, настоящими конфетами и мандаринами.

Поставщиков продуктов питания было несколько.

1. Магазины - в которых пирамиды консервных банок сгущенки, бычков в томате, крабов-снатки, сухое молоко, хлеб, мороженое молоко кругами, масло, сахара, соль, конфеты, спирт, икра черная и красная в баночках. Копченая рыба (теша, брюшки кеты и горбуши), икра красная свежая в бочках. Позже колбаса оленья и рыбная. В войну и первые послевоенные года по карточкам, а потом сколько хочешь.

2. Совхоз Дукча в 10-ти км от города выращивал капусту, картошку, кормовую свеклу, турнепс и тепличные огурцы. Больше ничего на нашей земле не произрастало.

3. Американские продукты: тушенка, консервированная вареная колбаса, яичный порошок, сухая картошка, нарезанная лапшой и сублимированные овощи. Особенно удивляли суповые кубики с ребром примерно 1.5 см. В отличие от теперешних кубиков "Галина Бланка", растворимых без осадка, американские кубики в разваренном виде содержали, кроме специй мелкие кусочки мяса и вермишель звездочками. Было очень удобно зимой на сопке на 2-3 спиртовых кубиках или костре растопить в алюминиевой миске снег, бросить туда пару кубиков - и суп готов.

4. Приходящие из Китая мандарины и яблоки, законсервированные путем погружения за подложку в распавленый пищевой парафин, обернутые салфеткой и пересыпанные рисовой шелухой. Хранились очень долго. Расконсервирование - горячей водой.

5. Домашние заготовки: засоленная в бочках капуста, варенье из брусники, голубики, жимолости, редко из красной смородины, шиповника. И еще маринованные грибы маслята и подосиновики. Вообщем из всего того, что сами добывали от даров природы. Шикшу не собирали, а вот бруснику с помощью совка с прорезями. Брусники на сопках было очень много, а вот морошка до консервирования не доходила - съедали на месте или по дороге. За кедрачом - орехами из шишек стланика ходили уже осенью, когда шишки поспеют и начинают раскрывать свои чешуйки. Часто, чтобы не тащить лишний груз, сушили на костре и шелушили шишки на месте и брали только орехи.

6. Из буфетов приходящих в порт пароходов. У отца был круглосуточный пропуск в морской порт и, пользуясь этой возможностью, можно было на судне купить хорошее вино (не то, что местного изготовления на спирту типа Брусничное, голубичное), хорошие конфеты, мармелад.

7. На находящемся на нашей улице рынке курицу или мясо можно было купить очень редко да и дорого. Дичь утки, гуси, куропатки - в сезон охоты. А вот морепродуктами рынок был завален.

О нашем отдыхе родители во время каникул трогательно заботились. Пионерский лагерь "Северный Аотек", зимой Снежная Долина и дом отдыха "Стахановец", он же "Горняк". В пионерский лагерь ехал с удовольствием, тем более, что туда попадали и все ребята с нашей улицы. В лагере было чисто, посыпанные дорожки, скульптуры, работающие многочисленные кружки, библиотека, игры и соревнования, бассейн. Особенно нравился фонтан: посреди круглой чаши на груде камней на задних лапах стоит белый медведь и в передних лапах держит большую рыбу, изо рта которой изливается вода.

В школу N 1 отец привел меня 1 сентября 1948 года. Директором в то время был Степанов Василий Иванович. Отличался он по нашим понятием высоким ростом и его заметить можно было в начале коридора и во-время свернуть свою игру бумажным мячом или прекратить чехарду. Школа была прекрасна! Оборудованные кабинеты, спортзал - он же актовый, библиотека, столовая, буфет, киноустановка, радиорубка. В школе была неплохая столовая, в которой я питался постоянно. Было очень удобно: карточки различных цветов завтрак, обед, ужин с отрезными талонами по числам. Карточки приобретали в бухгалтерии, где работала мама Леши Бродского. Да и в буфете можно было перекусить.

Напротив школы - театр с четырьмя фигурами на фронтоне, символизирующими смычку и нерушимую дружбу между различными социальными слоями населения страны: колхозник, рабочий, солдат и инженер/геолог-интеллигент. Про них говорили. что в городе только четверо непьющих. В театре проводили и праздничные представления, и утренники для детей и спектакли.

Летом после первого класса я тяжело заболел и уже не было никакой надежды. Кто-то сказал отцу, что рядом в лагере есть заключенный врач - немец по фамилии Вальтер. Лечил всех крупных начальников, но гомеопат. Гомеопатия считалась лженаукой. Это был действительно замечательный врач. От него исходило какое-то тепло. Антон Яковлевич Вальтер меня выходил. Я ему обязан жизнью. С этих пор Антон Яковлевич, когда один, а когда с женой Евгенией Семеновной Гинзбург и приемной дочерью Тоней стали бывать у нас в гостях.

У меня в памяти как-то не отложилось время преподавания Гинзбург в нашей школе литературы. А вот учащиеся параллельных классов отзывались о ней с большой любовью и уважением. В начальных классах у нас преподавала мама Юры Акулова. В старших помню, как завораживал аудиторию наш дорогой учитель географии Абрам Михайлович Бухин своими рассказами о континентах, климатических зонах, городах, морских течениях и многом другом. В холодное лето 56-го начали отрывать котлован под фундамент будущих мастерских. Проходила всеобщая политехнизация среднего образования. Работать было нелегко, грунт тяжелый - вечная мерзлота. Раза 3-4 ударишь кайлом в одно место-маленький кусочек грунта отвалится. Но работать было весело да и интересно. Потом началась кладка стен. Завершали стройку уже без нас, в школе начались занятия. Но когда установили станки - токарный и сверлильный, было здорово. Преподавал нам токарное дело Федор Федорович Доценко, ранее работавший мастером на АРЗе. Он давал нам азы по материаловедению, обработке металла резанием, допускам и посадкам в системах вала и отверстия, резьбам, чистоте обработки и техники безопасности. Потом нас распределили по цехам завода, приставив к нам рабочих-наставников. В результате я успешно сдал на разряд и получил удостоверение токаря 3 разряда.

Преподавателем автодела пришел к нам бывший капитан Советской Армии Яровиков Алексей Иванович. Я немедленно познакомился с ним, у нас были общие интересы, главный из которых - восстановить автомобиль. Алексей Иванович от ДОСААФ организовал курсы, набрал в Промкомбинате группу для подготовки водителей-профессионалов. Работали в две смены, разобрали старую машину до винтика, трещину на раме заварили и укрепили пластинами, покрасили. С помощью моего отца выписали запчасти для ЗИС-150 так что от старой машины остались только рама и блок цилиндров двигателя, остальное все новое. Восстановили машину довольно быстро. Я даже прогуливал уроки, целыми днями до позднего вечера, пропадая в гараже. Машину зарегистрировали в ГАИ, получили номера и начали выезжать в город и на трассу. На школьном выпускном вечере директор школы Галкина Ольга Петровна вручила два удостоверения: токаря и шофера-профессионала.

В 1959 году отцу, как отдавшему много лет делу освоения Крайнего Севера, в г. Рязани, в построенном магаданским Совнархозом для своих работников доме, дали сначала комнату на 5 человек, а потом двухкомнатную квартиру.. Там я поступил в Рязанский радиотехнический институт и, защитив там на отлично дипломный проект, отбыл по распределению в г. Воронеж инженером в НИИ полупроводникового машиностроения.

Обширные воспоминания Владимира Сергеева и Виктора Соломонова вынесены в отдельные файлы.

Галя Ушникова

Галя Ушникова, Валера Изегов, Гета Аланова. 1958 год, на Каменушке

В 1954 году я приехала в Магадан из города Ростова-на-Дону в связи с направлением моей мамы на работу в Магаданский областной суд заместителем председателя по гражданским делам. Я приехала с мамой и бабушкой. Первые месяцы мы жили в гостинице. Как раз в том году образовалась Магаданская область и был создан облсуд и другие областные организации. Я стала учиться в Первой школе в 7-м классе и меня встретили очень хорошо. Я не чувствовала себя пришелицей и была окружена дружелюбными девчонками. Из учителей я просто влюблена была в Веру Ефимовну Гоголеву и Абрама Михайловича Бухина - учителя географии. Какое-то время нам преподавала литературу Евгения Семеновна Гинзбург, но тогда я о ней ничего не знала и только в шестидесятые годы прочитала ее произведения в журнале Юность.

В 1958 году я вернулась в Ростов, поступила в университет на юрфак, который окончила в 1963 году. Работала следователем, потом в городском отделении милиции,. областном УВД. Вышла на пенсию в звании подполковника милиции в 1991 году и до 2001-го работала адвокатом

Когда мы приехали в Магадан улицы были покрыты досками и позже тротуары замостили крупными плитами Осужденные в то время строили в городе дома, в одном из которых на углу улиц Ленина и Портовой я жила. Мы занимали одну из комнат в двухкомнатной квартире, но зато с удобствами. В Ростове мы жили в доме-развалюхе с печкой, без воды и за водой ходили на колонку. Когда я вернулась в Ростов и училась в университете, очень тосковала о Магадане. Мама еще оставалась в Магадане. Она работала в комиссии по досрочному освобождению и реабилитации осужденных Ездила по области, рассматривала в колониях материалы уголовных дел. А в 62 году устроила мне праздник - поездку на лето в Магадан. Для меня это было действительно счастьем С коллективом облсуда мы каждые выходные ездили на природу, собирали грибы и ягоды. А лето в тот год выдалось теплое. Я даже купалась в речке и ездила на велосипеде. С подругами-одноклассниками поддерживаю связь по телефону, изредка приезжаю в Москву.

Володя Чернявский

Володя Чернявский и Гета Аланова на похоронах Бориса Дербаремдикера в Красноармейске. Не виделись 50 лет.

Я родился в городе Магадане 2 января 1941 года. Родился в самом городе, хотя мой отец работал на прииске и до моего рождения семья была там. Папа был главным инженером на прииске, мама была из интеллигентов. Потом в Магадане она стала работать заведующей музыкальной школой N 1. Мой брат старше меня на два года, Антон Сергеевич родился в поселке Берелёх, который теперь входит в разросшийся город Сусуман. И я тоже должен был родиться в Берелёхе, но, поскольку у мамы были сложности с родами, то ее на даймонде (была такая марка американских грузовиков, поставлявшаяся Америкой по ленд-лизу в СССР, в том числе и на Колыму), увезли в город Магадан, где она меня и родила.

Кстати говоря, мой брат родился 31 декабря 1938 года. Так что родились мы с ним почти в один день с разницей в три года. И всю свою младенческую жизнь я прожил в Магадане Учился я в школе N 1 с первого класса. Пошел учиться в шесть лет, но потом, в каком-то году заболел ( у меня было очень сильное воспаление легких) и я поотстал. После болезни пришел в 6 А класс и уже с этим классом заканчивал школу. Там же учились Березины, Артамонов и другие ребята. Фактически этот класс сформировали давно, уже где-то с первого класса. А я учился классом раньше в этой же школе, но проболел один год и отстал. После смерти Сталина был дефицит рабочей силы на золотых приисках. Требовалось привлечение молодых сил, Поскольку мой отец был главным инженером прииска им. Александра Матросова, то он продвинул такую идею, чтобы во время каникул школьники приезжали на прииска. Там были отвалы после промывки и в них можно было намыть где-то 4 грамма золота в день. И я, да и мои ребята со школы в 1956-57 г. летом были уже не в пионерских лагерях, а на прииске,на промывке золота.. Там и тогда как раз переломилась моя судьба. В 1957 году именно там, в районе Сусумана, я встретил лесоустроителей из московской экспедиции. Они устраивали магаданский лесхоз, в частности работали и в Сусуманском районе. И вот чем они меня просто убили:

- Ты, Володя видел когда-нибудь сосновый бор?

- А что это такое?

- Ну лес-то? Ну какой тут у вас лес? Только кедровый стланик. Никаких настоящих деревьев. А ты знаешь, что в лесу бывают деревья высотой выше тридцати метров?

Вот этот разговор меня и растревожил.

- А где можно учиться вашему делу?

- Так под Москвой есть Лесотехнический институт, сокращенно ЛЕСТЕХ. Там и готовят инженеров лесоустроителей. Поезжай, поступай в институт, окончишь его и станешь тоже инженером лесоустроителем.

А у нас уже в 1958 году в Магадане открылся филиал горного института. У меня отец (он же начальник прииска). определяйся, говорит, поступай, будешь горным инженером по добыче золота. Нет, говорю, отец, поеду и попробую в Лестех поступить. У отца отпуск был. Поедем, говорит, вместе. Я в санаторий, а ты - поступать. И поехали.

Приехал - думал, что не поступлю. Там конкурс был 13 человек на одно место. Поступил на ЛХС-факультет. Отец прислал справку о своем окладе. А в институте так и обалдели: ты чего стипендию просишь-то Ты посмотри - мы всем факультетом не получаем таких денег как один твой отец. В общем первый семестр я учился без стипендии. Родители деньги присылали. Потом оказалось, что обыкновенную получать нельзя, но повышенную можно, зависит от отметок. Со второго семестра я получал повышенную стипендию и стал мастером спорта по лыжам.

После Магадана я живу в Пушкино Московской области. В 1996 году я защитил докторскую диссертацию и теперь всё еще работаю начальником отдела таксации во ВНИИ лесного хозяйства.

Мои родители были тридцатниками - по призыву в 30-м поехали на Дальний Восток. Они строили Комсомольск-на-Амуре. Мой отец приехал туда сразу после армии, где был механиком. Он был механиком "золотые руки". Поэтому когда понадобилось его перебросили на прииски на Колыму вместе с будущей моей мамой. На Колыме как раз начались разработки золота. И, как механик, он всё что там было механического ремонтировал: и промприборы, и двигатели, и автомашины и прочую технику, пришедшую по ленд-лизу из Америки. Он попал сразу в Тенькинский район в Сеймчан, это было в 34-39 годах и всю войну отец проработал на приисках.

Отец прожил долгую жизнь. В 98 лет он еще катался на лыжах. Скончался в 2007 году в г. Иваново.

Генриетта Аланова

Вот она моя родина - поселок Усть-Таежный. Снимок 1950-х гг. из архива И.А.Паникарова. К сожалению моему огромному, он приехал на Колыму в 80-м. Ему не понять той атмосферы, КОТОРАЯ НАС ОКРУЖАЛА. Конечно это уже пятидесятые, оштукатуренные домики. Я думаю. что они были бревенчатые вот как наш домик в Оротукане. Во второй половине жили Алискеровы.

А вот был интересный человек на моей памяти, Севильгаев [Георгий Федорович]. Он был в 60-61 г. кажется завом ГорОНО. Часто приходил к нам в школу с проверкой, но все знали, что он симпатизирует Галине Ивановне Кошелевой. Но увы! Я что-то вспомнила о нем, поискала и вот текст ниже. Он был недолго в Магадане, похоже пролетом для ловли счастья и чинов.

В августе 1945 в связи с тяжелым ранением, был комиссован из армии и уже сентябре 1945 г. вернулся на родину в Алтайский край, и работал учителем Володарской средней школы. В 1948 г. заочно окончил педагогическое училище г. Барнаула, а в 1950 г. - Барнаульский учительский институт, впоследствии направлен на работу заведующим Чесноковским ГорОНО. В 1952 г. поступил в Барнаульский государственный педагогический институт, по окончании которого направлен заведующим областным отделом народного образования Нижне-Амурской области. В 1956 г. в связи с ликвидацией области был переведен заведующим областного отдела народного образования на Камчатку. В 1959 г. получил задание открыть пединститут в г. Магадане. С 21 февраля 1961 г. - ректор Магаданского пединститута. В июле 1965 г. вернулся на Дальний Восток и до 1974 г. работал в педагогическом институте г. Комсомольска-на-Амуре доцентом, заведующим кафедрой. После защиты докторской диссертации (1974) более 20 лет проработал старшим научным сотрудником, заведующим сектором, заместителем директора в Институте истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока Дальневосточного отделения АН СССР. С 1994 до 2006 г.г. работал профессором кафедры педагогики БГПУ.

Доктор педагогических наук (1973), профессор, доцент (1964).

Награжден Орденом Красной Звезды, Орденом Отечественной войны I степени, 11 медалями, в том числе "За взятие Берлина".

О Г.Ф. Севильгаеве на сайте Алтайского педагогиечского университета.
 

Фотоальбом Леонида Глущенко размещен в отдельном каталоге.
 

География выпуска

Здесь мы публикуем сведения, в основном найденные на просторах РУНЕТа. В остальных случаях в скобках указан первоисточник. В целях охраны личной жизни телефонов и адресов здесь нет. Если вы хотите их получить - напишите мне.

Аланова (Носолюк) Генриетта - Мытищи, Одноклассники, e-mail.
Афанасьева (Эюри) Татьяна Павловна - Будапешт, анкета.
Бор Тамара - уехала после девятого класса.
Глущенко Леонид - Хабаровск, e-mail.
Капранова (Кононенко) Людмила - Магадан, Одноклассники
Кузнецова Маргарита Николаевна - Приморье, анкета. Училась 1-2 класс, кл.рук. Тамара Захаровна Щелкунова.
Лутовинова Ольга - Санкт-Петербург, Одноклассники.
Ляпцев Николай Николаевич - Екатеринбург. Одноклассники.
Осецкая (Ефимова) Зинаида Филипповна - Винница. А дети ее, Вера и Сергей, выпускники 1969 г, живут в Магадане.
Рамзайцев Олег - Санкт-Петербург, Одноклассники. Увы, уже нет в живых (Г. Аланова).
Сергеев Владимир Олегович - Москва. Одноклассники, e-mail, адрес, телефон.
Ушникова Галина - Ростов-на-Дону, Одноклассники
Черемисина (ныне Шершакова) Елена Михайловна - Магадан, с.н.с. лаборатории экономики СВКНИИ ДВО РАН. e-mail.
Чупеева (Дауева) Светлана - Москва, Одноклассники.
Шибанов (Грудин) Лев - Москва.

"Когда мы встречаемся с одноклассниками - нам как-то совсем не важно, кто кем стал - кандидат он или доктор, удачник-неудачник. Мы видим дорогого человека из своего детства. Мы росли вместе в одной среде, в одной школе и вот эта аура детства-юности нас окутывает. Была почти у каждого и перая любовь-чистая-светлая (без секса) поэтому и светлая. Она продолжает гореть или тлеть, светить в уголке душевной памяти. Я вот эти дни вспоминаю всех ребят, подруг моих дорогих. Многих уже нет и наш черед настанет. Это очень важно знать о нас правду из первых уст. " - Г.Аланова, 3 июня 2015 г.
 

Хроника редактирования:
28/05/15 - Первый вариант. Спасибо Ольге Глущенко за напоминание.
30/05/-04/06/15 - Имена и ссылки на "одноклассников", фотографии и воспоминания от Генриетты Алановой.
21/06/15 - Добавились сведения в географию выпуска с сайта Олега Кузьмина.
Июль 2019 - с помощью Генриетты Алановой добавлен раздел "Воспомнинания".
22/01/22 - добавлен фотоальбом Леонида Григорьевича Глущенко.

Другие материалы о школе

Зри в корень

(c) Copyleft Трумпе М.А., 2015 г.

Адрес этой страницы: http://neisri.narod.ru/academnet/1school/22-1958/index.htm

Последний раз ее редактировали: